Вскоре меня пригласили на работу в партийную школу. Обещали мне должность заведующего кабинетом и специальный курс по истории. Кроме этого, давали возможность для научной работы. Возможность защитить звание кандидата исторических наук. Я дал согласие на работу в школе, но перевод мог состояться только через бюро крайкома. Пединститут не дал согласия на мой переход. Крайком же от меня не отказался и предложил перейти на партийную работу - заведующим пропаганды и агитации Ворошиловского райкома партии Владивостока. Я согласия не давал, так как терял в зарплате (1150 рублей). Но зав. отделом пропаганды крайкома тов. Антохин П.А. пригрозил мне отобрать партбилет.

С 26 октября 1950 года я стал работать в райкоме партии, а жил в районе Рабочих улиц на расстоянии километров 20 от места работы. Приходилось ездить на трамвае, потом пешком, потом на катере и снова пешком. Около двух часов уходило на дорогу. В зимнее время катера не ходили и ездил на двух трамваях до Луговой, а затем на попутных грузовых машинах, так как автобусы еще не ходили.

Квартиру на Чуркине мне дали только на следующее лето в - 1951 году. Таня училась в институте, а наша дочь Наташа один год воспитывалась в Чернышевке у Александры Матвеевны (супруги брата Евгения). Квартиру я получил на улице Бежецкой, недалеко от рыбного порта на склоне мыса Чуркина. Квартира состояла из двух комнат - небольших, но теплых.

Потом привезли из деревни Наташу, которая в первые дни не признавала отца, не шла ко мне на руки и говорила: "Папа, я тебя не жнаю". Таня уже окончила институт и получила диплом. Начала она работать в 27-й школе на Чуркине.

Соседка по квартире - учительница Мухачева предложила нам поменяться квартирами. Ее квартира была побольше, светлая, но холодная. Мы согласились. Это была уже четвертая наша квартира во Владивостоке.

На работе я находился с 9 часов утра до 12 ночи. Так работал райком, крайком и ЦК. Мои обязанности заключались в руководстве политучебой коммунистов, школами, медицинскими учреждениями, работа с пропагандистами и агитаторами (проводил с ними занятия, семинары). Посещал политические занятия на предприятиях и в организациях. Делал их анализ - предложения и замечания. Пропагандисты, как мне казалось, соглашались с моими предложениями и относились ко мне с уважением.

Первым секретарем райкома партии был Гутников Павел Исаевич - неотесанный мужик, любитель выпить (правда, пил он умеренно). Зато его шофер пил много и с кем угодно.

В январе отмечали ленинские дни и мне дали первое серьезное поручение - подготовить доклад на торжественное собрание. Я подготовил и принес его докладчику - первому секретарю райкома. Он прочитал и предложил внести следующее замечание. Чтобы о Ленине было написано на одной странице, а далее "Сталин - это Ленин сегодня" и весь доклад о Сталине. При этом, чтобы о Сталине сказать так, чтобы это вызвало аплодисменты аудитории. Так я и переделал свой "сухой" доклад.

К концу 1951 года наша семья расширилась - прибавилась теперь Ольга. Но через полгода ее забрала в Петровский завод мама Тани - Клавдия Матвеевна, иногда она ее привозила к нам, но Оля росла там до 5-6 лет и потом сразу пошла в детсад.

На конференции меня избрали вторым секретарем Ворошиловского райкома партии, ведающим вопросами идеологической работы.

Работая в райкоме я получал невысокую зарплату, и мне предложили преподавать историю на курсах мастеров в судоверфи рыбаков. Затем организовали из числа работников аппарата 8 класс вечерней школы, и я преподавал в ней историю. В аппарате райкома я был один с высшим образованием. Секретари - со средним (окончили краевую партшколу, которая приравнивалась к учительскому институту и давала незаконченное высшее образование). Зарплата на курсах, а затем в вечерней школе была мне поддержкой.

Все доклады в райкоме для выступления на пленумах, активах и других районных мероприятиях, писал в основном я. Часто посещал занятия сети партийного и комсомольского политпросвещения. Присутствовал на педсоветах, на партийных и общих собраниях предприятий и учреждений района. Все эти мероприятий проводились только после рабочего дня.

Направляли меня на самые крупные предприятия района: рыбный порт, Востокрыбхолодфлот, морской транспорт, заводы N 92, 60 и 602, радиозавод и другие.

На этих предприятиях партогранизации были крупные и собрания проходили долго - до глубокой ночи. Городские мероприятия, на которых меня обязывали присутствовать, пленумы горкома, собрания городского партийного актива проводились только после 18 часов и домой на Чуркин я добирался не раньше двух часов ночи.

В 1951 году первым секретарем райкома партии избрали выпускника партшколы Буракова Георгия Лукьяновича, который проживал на Чуркине. И теперь поездка на городские мероприятия облегчалась. Райкомовская "эмка" обслуживала первого секретаря и я с ним ездил.

Работая в районе, мы - партийный актив, много внимания уделяли вопросам его благоустройства. Будучи первым секретарем райкома, т. Бураков Г.П. жил в районе, который он любил, и развернул там большую работу. Еще до этого в крайкоме партии у дежурного под стеклом было распоряжение: "легковые машины на Чуркин не направлять". Ведь в районе Мельзавода были такие ямы, что буксовали даже грузовые машины. Не было автобусного сообщения с городом.

В 1952 году начали строить дорогу и за летний период сделали мостовую от реки Объяснения до Мельзавода. Строили дороги, скверы, цветники по методу народной стройки. Зарплату платили только специалистам из дорожного треста, которые укладывали камни в мостовую. Из предприятий мобилизовали весь грузовой транспорт, на котором возили камни из бухт Тихая и Патрокл. Возили песок из складов дорожного строительства. В первые годы благоустройства работали только по воскресеньям, так как субботы были рабочими днями. А когда и их сделали выходными, то работали в основном по субботам. Так построили мостовые по ул. Калинина, Кедровой... Потом уложили на них асфальт. Первая асфальтовая дорога без мостовой была Черемуховая. В районе строили скверики, сажали в них деревья, делали дорожки, песочницы для детей, качели и др. Такие скверики были построены между улицами Калининской и Пихтовой, по улице Черемуховой, по Калининской около завода N 50 и во многих других местах.

Сажали много деревьев и по обочинам, расширяли улицы, переносили заборы внутрь дворов. Трудящиеся района выходили на воскресники активно, работали хорошо. Район преображался. И не случайно нашими воскресниками восхищались руководители города, так как они были массовыми. На общественных началах мы проводили большую работу в районе по строительству учебных мастерских при средних школах NN 27, 25 и 41. Финансирование этого строительства производили за счет перевыполнения доходной части районного бюджета. В этот период все работы велись стройтрестом N 8. Он был основным заказчиком у завода ЖБИ, а завод находился в нашем районе. С этого завода мы брали железобетонные изделия, а кирпич давали строительные организации. Когда управляющий стройтрестом N 8 тов. Сальмин узнал, что на свои стройки мы берем фондируемый материал со строек и завода, то сильно ругал меня. Об этом я доложил первому секретарю райкома, а он - первому секретарю горкома т. Иванову. Пригласили меня в горком и предложили об этом написать заявление, но я отказался, так как действительно был неправ. Сальмина пригласили в горком и рассказали, что я взял всю вину на себя, и что не за что "ставить Сальмина в рамки". После этого мы с ним стали друзьями и много лет поддерживали деловые связи.

В 1952 году мне предложили место секретаря сельского райкома партии, но я уже привык жить в городе и не согласился. По истечении двух лет работы в райкоме партии крайком предложил мне пойти на учебу в высшую дипломатическую школу при ЦК ВКП (б). Нас - желающих учиться, было 6 партийных работников. Бюро крайкома отобрало из шести двоих - это преподавателя ДВПИ Рыкова и меня. Мы усиленно готовились. Крайком ВКП (б) контролировал нашу подготовку.

Но в 1953 году умер И.В. Сталин, а Берию разоблачили как врага народа, который 50 процентов выпускников этой школы вербовал себе в шпионы. Школу расформировали. Учеба моя лопнула.

В 1953 году наша семья переехала в "секретарский" домик по улице Пихтовой. Это был "засыпной" домик из 3-х комнат и кухни. Из них зимой мы жили только в двух. А в третьей комнате и на кухне замерзала вода - и стояли они закрытыми.

И только в 1960 году, уже работая первым секретарем райкома, я получил 3-х комнатную квартиру в капитальном доме, где мы прожили 5 лет.

С января 1954 года в партии начался обмен партийных документов и состоялось перераспределение обязанностей среди секретарей райкома. Если раньше первый секретарь ведал промышленностью, второй секретарь - идеологией, а третий секретарь - организационными вопросами, то теперь первый секретарь стал ведать вопросами оргработы и много внимания уделял выдаче новых партбилетов. Павлова стала ведать вопросами идеологии, а мне пришлось заниматься работой промышленных предприятий. Я отказывался от такого распределения, но тут моего желания никто не спрашивал. Как я выражался, занимался гайками и склянками. Уговаривать меня приезжал 2-й секретарь горкома партии тов. Ярославов К.И. У него были следующие убеждения: "Я, как и ты, учитель, а занимаюсь вопросами промышленности. Руководить промышленностью нужно через массово-политическую работу."

Работая в райкоме партии, я часто бывал в командировках: на островах Попова, Рейнеке и Русском, а также на прилегающих к Владивостоку территориях.

Дважды выходил в море на крабовую путину - в 1954 и 1955 годах - где изучал условия работы и быта рабочих плавзаводов, разбирался чем они недовольны, почему бастуют. Причиной забастовки было снижение расценок по обработке и ловле краба.

В 1956 году Буракова выдвинули на работу секретарем крайсовпрофа, а бывшего председателя райисполкома Чуприна В.И. избрали первым секретарем нашего райкома. А Павлову - председателем райисполкома. На должность 3-го секретаря райкома избрали секретаря парторганизации рыбного порта Матвиенко, который стал ведать вопросами промышленности. А я вновь стал заниматься идеологической работой.

В июле 1957 года Пленум ЦК КПСС рекомендовал на руководящую работу больше выдвигать "технарей": инженеров и техников.

После знаменитого сентябрьского Пленума ЦК КПСС, обсуждавшего развитие сельскохозяйственного производства, наш район взял шефство на сельским Чкаловским районом (позже этот район вошел в состав Спасского района).

Часто выезжал в этот район, где проводил с руководством района совещания наших руководителей предприятий и руководителей колхозов и совхозов. В подшефном районе наши предприятия строили коровники, телятники, свинарники, механизированные токи, ремонтировали сельхозтехнику, а в отдельных случаях выделяли людей для проведения в страдное время сельхозработ.

Иногда выезжал в подшефный район я один для осуществления контроля за выполнением обязательств наших предприятий по строительству объектов.

При командировке в районы края я всегда заезжал к родителям в Чернышевку и там ночевал.

1958 году наш первый секретарь райкома партии Чуприн В.И. стал первым заместителем председателя горисполкома. А на его место избрали т. Гульченко Александра Никитича, который ранее работал заведующим отдела управления китобойных флотилий и неосвобожденным секретарем парторганизации.

Через полтора года Гульченко перевели на работу заведующим отделом промышленности Приморского крайкома партии. В феврале 1960 года меня избрали первым секретарем Первомайского райкома партии. Почему Первомайского?

В 1956 году на XX съезде КПСС развенчали культ личности Сталина. Первый секретарь РК КПСС находился в больнице, а я исполнял обязанности главного - был на "хозяйстве". Звонит мне заведующий "длинным" отделом (партийных, профсоюзных и комсомольских организаций крайкома партии) Максимцев Афанасий Петрович и между нами произошел такой разговор: - Ты читал материалы съезда? - говорит он. Отвечаю: - Читал. - Так вот, нужно переименовать ваш район, - объясняет он и спрашивает: - Какие у вас предложения? Отвечаю ему: - Есть предложение назвать наш район Дзержинским. Он с этим предложением не согласился, так как менять, мол, одно имя на другое нехорошо. Давай, мол, название какой-нибудь сопки. Я предложил для смеху название сопки Двухгорбовая. Ведь такая сопка на мысе Чуркина имеется. Он не согласился и спросил: "А возможно есть название какой-либо речки?". Я ему рассказал, что в районе нет речки. Есть только одна, которая разделяет Ворошиловский и Ленинский районы. Называется эта река - Объяснения. Но и это название, конечно, не подошло.

Пока шел этот длинный разговор, я вспомнил, что недавно готовил доклад к Первомайским праздникам, читал много исторической литературы. Я вспомнил, что первая маевка во Владивостоке была на мысе Чуркин в саду "Италия". Рассказал т. Максимцеву об этом, и он предложил срочно предоставить в крайком КПСС справку об этом. Через две недели (не больше) он позвонил мне и сообщил, что есть Указ Президиума Верховного Совета РСФСР "О переименовании Ворошиловского района г. Владивостока в "Первомайский". Так, по существу, я стал крестным отцом Первомайского района.

В свободное время, чаще всего по воскресеньям, мы с Таней ходили в кино, реже - в театр. Бывали у родственников Тани. Но часто я сидел дома и готовил лекции, доклады, справки. Поэтому маленькая Наташа на вопрос зевак всяких: "Где работает твой отец?", отвечала: "Работает в райкоме". А на вопрос: "Что делает твой отец?", отвечала: "Пишет доклады".

Первый свой отпуск я проводил в зимнее время под Владивостоком в санатории МВД. У меня побаливал желудок. Лежал в больнице физических методов лечения во Владивостоке, где определили, что у меня язва 12-перстной кишки. Следующий свой отпуск я проводил в Железноводске, на Кавказе, в санатории ЦК КПСС "Горный воздух". Там мне порекомендовали полечиться у них раза три-четыре и обещали, что я забуду про свою язву. Поэтому в Железноводск я ездил еще два раза, и здоровье мое значительно улучшилось.

В конце 50-х годов в городе началось большое строительство. В районе началась застройка жилого массива по улицам Олега Кошевого и Интернациональной. Хозяйственным способом мы построили районную поликлинику по улице Калининской. В 1963 году мы закончили новое здания райкома партии и райисполкома по улице Черемуховой. А до этого райком размещался в небольшом помещении, к которому в начале 50-х годов пристроили актовый зал, кабинеты зав. отдела пропаганды и кабинет заведующего методическим кабинетом.

На работу я выходил до 8 часов утра и посещал предприятия, стройки, объезжал район или в райкоме рассматривал почту. Приходил домой поздно. Уезжал на работу - дети еще спали, а возвращался - они уже спали. А иногда после совещаний в райкоме или горкоме партии, если возвращался в район после 18 часов, то ехал уже домой. Это был и для детей и для меня праздник. Можно было час или два провести с семьей.

Когда пришел в район первым секретарем Гульченко А.Н. (который родился и вырос во Владивостоке), он приучил меня собирать грибы. Так, после воскресника мы с ним частенько ездили в район Горностая и набирали по корзинке. Гульченко также сделал из меня заядлого рыбака. Раньше кто-нибудь с предприятий приглашал меня на катере на рыбалку, но Гульченко приучил меня ловить рыбу и зимой и летом. Когда он работал уже в крайкоме, а я первым секретарем в райкоме, то он, по-видимому, внимательно наблюдал за моей работой и однажды по телефону произошел такой разговор: "Я вижу, говорил он, - что ты работаешь с утра и до ночи - без выходных. При такой работе тебя надолго не хватит". И предложил побольше заниматься рыбалкой. Я сначала отказался, а потом согласился.

Сначала мы ездили на Эгершельд и сразу - при спуске у берега ловили корюшку по 30-40 штук. Затем в район Седанки, Океанской...Потом отправлялись на реку Суйфун и Петровку, но уже за красноперкой. И так я стал рыбаком. Помог освоить мне это ремесло и мой сосед Георгий Вакулович Малахов. Он обеспечивал меня блеснами, а я его всегда брал с собой в автомашину (государственную). Десятки лет в нашем доме зимой водится рыба, а в летний период, начиная с 1967 года мы занимались дачей.

Особенностью работы в качестве первого секретаря в Первомайском районе было то, что почти на всех краевых и районных мероприятиях меня заставляли выступать с речью.

Пытался отказываться от частых выступлений потому, что уже самому стало неудобным на каждом мероприятии говорить почти одно и то же. Но организаторы мероприятий не принимали мой отказ во внимание и отсылали к Чернышеву В.Е. Говорили, что, мол, он вписал тебя в список выступающих, поэтому иди к нему и отказывайся. Разговор короткий - к Василию Ефимовичу никто не шел. В то время на мероприятиях часто присутствовали работники ЦК КПСС, и безусловно, такие выступления для руководства края были нужны.

В то время рыбаки хорошо работали. Рос из года в год улов рыбы, крабов, китов. Во многом это связано с тем, что на предприятия района поступили новые китобойные базы типа "Советская Россия", "Дальний Восток", "Владивосток", крабоперерабатывающие базы, рефрижераторные суда.

В 1952 года в числе рыбаков и меня наградили орденом "Трудового Красного Знамени". До этого у меня были только медали "За победу над Германией", и "За победу над Японией".